Хождение за три моря, ч. 1

Весна, впрочем, как и остальные времена года, в нашей стране всегда приходит неожиданно. Правда, эта весна начала наступление на Таймыр на добрый месяц раньше обычного и порушила множество планов. Туристы застревали на непройденных маршрутах, снегоходчики пили горькую на берегах залитых верховой водой водоемов, горнолыжники в апреле обнаруживали мать сыру землю там, где и в июне обычно — накатанный спуск. А вот мне благодаря оттепели свезло.

У причала

В этом году Енисей побил все рекорды по самому раннему затоплению восьмиметровой отметки. 4 мая вода уже плескалась вровень с причалами Дудинки. В порту спешно готовились к ледоходу. Все суда, пока река не скинет лед и не вернется на обычный уровень, должны были срочно отгрузиться и уйти в море. Морской порт Дудинка — единственный в мире, который затапливается во время половодья, а тут еще зимняя навигация заканчивалась на месяц раньше. Дизель–электроход «Норильский никель» отчалил еще накануне, его близнецы «Мончегорск» и «Надежда» готовились к отходу, не то что не закончив загрузку, но даже и не разгрузившись до конца. Кажется, единственным грузом, который успел подняться на борт «Мончегорска», причем грузом полулегальным, почти контрабандным, была я.Конечно, откровенным «зайцем» я не была, но на борт ледокольного судна, идущего Северным морским путем (СМП), попала всеми правдами и неправдами. Неделю звонила в Дудинку, в Москву, в Мурманск, убеждала, просила, прикидывалась валенком. Рассказывала о детской мечте, благих намерениях, нелегкой судьбе, деревянных игрушках... А если честно, то я просто люблю Север, мечтала пройти на ледоколе по СМП, и в свой отпуск хочу попасть не на Черное или Красное, а на Белое море. Вот и все аргументы.Как бы то ни было, «Мончегорск» из–за ранней весны отчаливал не по графику, и мне удалось подняться на борт за час до отхода. Я до последнего не знала, на каком судне и в какой порт пойду, да и, честно говоря, было без разницы. Правда, моя арктическая авантюра начиналась с доброго знака, ведь «Мончегорск» — единственное из пяти современных судов–контейнеровозов «Норильского никеля», на котором я уже бывала. Осенью мы провожали, а затем встречали судно из необычного рейса: первого в истории плавания Северным морским путем в Азию без ледокольного сопровождения. И на мостике «Мончегорска» была, и команду фотографировала, и с капитаном беседовала. Так что, преодолев последние перед судном преграды в виде КПП порта и бездонных луж на причале, сдав на проверку свой паспорт вахтенному штурману, я была полностью и безгранично счастлива.

Отдать швартовы!

Второй старший помощник капитана Сергей Позняков отвел меня, а точнее — поднял на комфортабельном лифте, на верхнюю жилую палубу надстройки, на восьмой дек, где находилась лоцманская каюта. Двухъярусная кровать, стол, стулья, прикрепленные на случай качки цепочками к полу (пардон, к палубе, на судне полов нет), отдельные душ и санузел — здесь я буду жить. Хотя, собственно, я согласилась бы ночевать где угодно, хоть в трюме или машинном отделении. Но на комфортабельных судах «Норильского никеля» все живут в отдельных каютах. (Это я еще сауну с бассейном или спортзал не видела).

Кинув рюкзак, я поднялась на самую верхнюю палубу судна — пеленгаторную: фотографировать отход судна из Дудинки. Северное солнце делало вид, что садилось, из судовой вентиляции тянуло жареной рыбой, друзья эсэмэсками желали семи футов под килем, по громкой связи неслась команда «Отдать швартовы!». Три прощальных гудка чуть меня не оглушили. Все, Дудинка остается за кормой, точнее — за носом. Ведь «Мончегорск», как и четыре аналогичных дизель–электрохода, оборудован азиподом. Азипод — это движитель, который можно поворачивать на 360 градусов вокруг вертикальной оси. А значит, судно может с одинаковым успехом идти и носом вперед, и кормой. Обычно дизель–электроход идет кормой в тяжелых льдах. Работа винта создает разряжение подо льдом, и он легче проваливается под тяжестью корпуса. Кроме того, струя воды от азипода обмывает корпус судна и не дает шуге (ледяной каше) к нему прилипать.

Дизель–электроход усиленного ледового класса «Мончегорск» был построен на судостроительной верфи Aker. 31 июля 2008 года в немецком порту Висмар на нем был поднят флаг Российской Федерации. Это второе из пяти судов собственного флота ОАО «ГМК «Норильский никель», которые были построены по заказу компании в 2006–2009 годах. Ранее экспортная металлопродукция доставлялась из Дудинки в Мурманск судами Мурманского морского пароходства, там разгружалась и сторонними судовладельцами доставлялась в Европу.

«Мончегорск», порт приписки которого — Мурманск, имеет ледовый класс Arc7, то есть может ходить без ледокольной проводки во всех зонах Арктики, способен преодолевать в условиях самостоятельного плавания более чем полутораметровые арктические льды. Он возит генеральные грузы: металл в контейнерах ISO, файнштейн — полуфабрикат для Кольской ГМК, пром– и продтовары для Норильского промрайона. Дедвейт судна, то есть полная его грузоподъемность, — 18,3 тысячи тонн. Стоимость «Мончегорска» — около 82 миллионов евро.

Не успело судно отойти, как меня посетил старпом, то есть старший помощник капитана. Молодой (как и большая часть команды), но уже суровый, с говорящей фамилией, Максим Старшов первым делом проинструктировал, что мне на судне делать нельзя. Носить обувь на каблуке и тапочки без задников; выходить в одиночку на палубу, а то сдует или смоет; оставлять включенными зарядные устройства; кидать в унитаз чайные пакетики и вообще любые посторонние предметы. По крутым трапам ходить только боком, за поручни держаться снизу, а не сверху, а то при падении рука застрянет и встанет на излом. Чтобы не забыть, я записала весь длинный перечень запретов. Господи, да я была согласна хоть в спасжилете спать, а туфли на шпильках я и так с собой не брала. А вот с канализацией дело было интереснее. Оказывается, на судах «Норильского никеля» установлена система биологической обработки сточно–фановых вод. Канализационные стоки проходят через контейнер с микроорганизмами. Бактерии окисляют и расщепляют органические вещества, и на выходе получается техническая вода. А от чайных пакетиков или окурков микроорганизмы умирают. Вот до чего техника дошла.Напоследок старпом напомнил о переводе часов. На судах время московское, и только в дальних рейсах, таких как давешний поход «Мончегорска» в Шанхай, часы переводятся на местное. Кстати, по корабельному распорядку — пора было идти в судовую столовую на вечерний чай. Попутно я выяснила, что лифт больше не работает. На ходу судна его отключают, чтобы не заклинило от качки. Отныне по крутым трапам вверх–вниз по 20 раз в день.Продолжение следует.Светлана ГУНИНА

Фото автора и команды дизель–электрохода «Мончегорск»