Июнь, и апрель, и декабрь

Тимур ФАЙРУЗОВ:

Хотелось вытянуть историю

– Почему выбрали «12 месяцев» — сказку очень известную, которая уже много раз ставилась?

– Да, много, но ведь у нас есть и свои находки — те же ростовые куклы: такого никогда не было. И обычно «12 месяцев» ставится в обрезанном варианте: есть только Декабрь, Апрель и Январь. У нас же месяцев 12, потому что, как мне кажется, нелепо играть эту сказку без всех персонажей. Есть похожая сказка «Морозко». Если хотим сэкономить, надо брать именно её. В присутствии всех месяцев глубинный смысл: они — живые символы.

А потом, очень мало сказок соответствует тем условиям, которые мне обозначили: нужна сказка зимняя, новогодняя и классическая. Вот назовите мне такую... «12 месяцев»,«Снежная королева» и «Щелкунчик», наверное — такая рождественская история. Всё. Больше нет. В меня больше «попала» сказка «12 месяцев», чем та же «Снежная королева».

– Что в процессе работы над сказкой такого пришло в голову, что сами себе сказали: «Эврика!»?

– Хотелось вытянуть из этого всего историю. Кажется: сказка и сказка, написал Маршак. В 1939 году. Мы начинаем читать текст, разбирать сцены... И вдруг замечаем: сколько раз королева во второй картине требует казнить? Вырисовывается образ маленького Калигулы, маленького Павла. Появляется вертикальная история.

– Получается, что эта сказка для взрослых, которые поймут аллюзии и параллели?

– Сказки вообще надо ставить для взрослых. Не потакая дурновкусию — имею в виду, что нужно ставить ясную человеческую историю. Когда она ясна, это интересно смотреть и взрослым, и детям.

Но вернусь к маленькому Калигуле. Вытянули мы вот такую историю: какое бы ни было государство — а оно опасно, головы летят — мама, не горюй, — надо оставаться человеком, сохранять лицо. У нас есть два персонажа (они даже одеты иначе, чем остальные), которые умеют это делать. Сиротка–падчерица радуется жизни, обычным мелочам. А солдат с достоинством тянет службу: это заметно по поведению, манере говорить.

– Кто–нибудь из коллег открылся в «12 месяцах» с очень неожиданной стороны?

– Прежде всего, я не работал с Денисом Ганиным, и мне с ним работать очень понравилось. Со всеми остальными так или иначе пересекался. Например, что Варвара Бабаянц может такую острохарактерную роль сделать — я знал. Конечно, она молодец. Испытанием для меня было репетировать с более возрастными артистами: Андреем Павловичем (Ксенюком. — Т. К.), Ларисой Ребрий. Но мы всё преодолели, у нас нормальное взаимопонимание. Меня больше волнуют сегодня декорации, с которыми пока есть технические неувязки. Но и это нормально. Без мучений, без нервов ни одна история не получается. Это даже подстёгивает, даёт повод лишний раз обратиться к Всевышнему, в Космос.

– Слышала не раз от актёров, что работа над ролью «не оставляет тебя прежним». Вы и актёр, и режиссёр. Эта режиссёрская работа вас тоже не оставила прежним?

– Как режиссер я продолжаю искать свой язык. Самое важное — работа с актёром. Поэтому продолжаю себя совершенствовать в этом, во взаимодействии с цехами. Когда актёр становится режиссёром, сложно бывает повести коллег за собой. Ты зашёл за рампу, и это уже абсолютно другой тип мышления, другие задачи. Вернее, задача всё время одна: сделать достойный спектакль, вокруг этого всё в театре и вертится. Но подходы к решению у актёра и режиссёра разные.

Не зря говорят: самое прекрасное время — репетиции, момент рождения. Потом, понятно, у спектакля будет своя жизнь, продолжительность которой предсказать невозможно. Это зависит от многого: приездов и отъездов артистов, того, насколько часто будет играться спектакль...

– Если обозначить одним словом, эта сказка для вас какая?

– Космическая.

Варвара БАБАЯНЦ:

Я играю добрую бяку

– Я играю дочку. По моей просьбе костюм специально сделали с толстинками, чтобы я была похожа на «маму» — Ларису Ребрий. Мне кажется, сказка получится очень интересная. На этот раз мне очень нравятся декорации, костюмы, сам подход к спектаклю, распределение актёрское. Есть у нас атмосферная сказка «Серебряное копытце», которая уже долго живёт, так вот мне кажется, что и эта сказка такой будет. По крайней мере, так хочется.

– Какая черта характера у вашей героини главная?

– Она хоть и бяка, но добрая. Я не делаю из неё конкретную злыдню. Мама её гоняет, но поскольку очень её любит, то всё равно всё оказывается дозволено. Моя дочка — это такая бухтелка, которая постоянно ворчит, потому что всё ей не нравится.

– Есть ли в ней черты реальных прототипов?

– Нет, пожалуй. Сначала я попросила «толстый» костюм, чтобы иная пластика была. А потом предложила: что, если я буду шепелявить. Попробовала, и от этого начал «вытанцовываться» характер. Это детская сказка, а когда актёры играют детство, даже во взрослых спектаклях, — это большой плюс. Нельзя забывать о том, что всё из детства. На детей надо чаще поглядывать и черпать у них идеи. Вот у Гали Савиной сын, когда обижается, упирает так смешно руки в боки и губы надувает. На репетиции я вспомнила эту его позу, решила использовать — и это мне очень помогло... Мне очень нравится роль, никому её не отдам!

И ещё, знаете, в детстве происходит волшебство, которое надолго запоминается. Потом годы проходят, а мы всё так же отзываемся: о, а вот я совсем маленький был в театре, или в цирке, или слушал какого–нибудь знаменитого музыканта... Хочется, чтоб и здесь для детей волшебство случилось. Это важно, чтобы ребёнок испытал ощущение чуда. Тогда он вырастет Человеком.

Лариса РЕБРИЙ:

С детьми — без кнута и пряника

– Я играю маму, просто маму. Мама любит свою дочку — это безусловно. Ну, несколько не любит падчерицу — навязали ей эту девочку, жизнь заставила содержать и воспитывать её... А она просто мать, которая в силу своей необразованности воспитывает ребёнка так, как умеет и понимает. Ей кажется, что она воспитывает классно. А что из этого получается...

– Вы пытаетесь сыграть что–то такое, что даст пищу для размышлений родителям?

– Думаю, да. Потому что моя героиня мгновенно переходит от дикой любви к порке. А с детьми недопустимо действовать по контрасту: вот тебе кнут, а вот пряник. Мне кажется, с детьми надо стараться находить общий язык, стараться понять, чего ребёнок хочет, а чего — нет. Взрослый в любом случае — человек с жизненным опытом, и он должен быть терпеливее и терпимее ребёнка. Так что если родители узнают себя в моей героине, буду считать, что работа получилась.

Юлия НОВИКОВА:

Моя героиня не Снегурочка

– Я играю падчерицу. Она, в принципе, ничем не отличается от той, которая прописана у Маршака: такая же добрая, весёлая девчонка, не боится трудностей. Для меня самое сложное в этой роли было преодолеть штамп Снегурочки: чтобы все мою героиню жалели... Она должна быть сильной и своей добротой, искренностью нести тепло со сцены, сглаживать острые углы.

– На ваш взгляд, «12 месяцев» остаётся современной сказкой?

– Это мы думаем, что дети изменились со временем. А они так же верят в чудеса, смеются над теми же шутками, которые веселили нас в нашем детстве... Так что сказка очень актуальна.

– А вы верите в то, что игра именно в этом спектакле для вас станет вашим маленьким личным чудом?

– Она уже стала. Работая над этой ролью, я для себя многое почерпнула. Это моя первая главная роль в театре, думаю, что она не пройдёт бесследно.

Рамиль КАГАРМАНОВ:

Это Сказка для детей и взрослых

– Я впервые играю человека–змею, человека–лягушку. Очень он скользкий, реальный чинуша — этот канцлер юной королевы. Очень узнаваемый персонаж — по крайней мере для взрослых, для меня самого. А для детей это будет немного другой герой — обаятельная тварь.

Это необычная для меня работа. Нет такого, чтобы роль шла на сопротивлении, но я сам другой, не похож на этого персонажа. В последнее время, кстати, я для себя в жизни открываю всё больше и больше нового, размышляю. И эти новые опыты, размышления входят в сказку в том числе. Надеюсь, смогу воплотить это на сцене.

Эта сказка для меня — профессиональная. Она будет. И это — Сказка.

– Для детей. А для взрослых?

– Надеюсь, что и для них это тоже будет Сказка. Очень хочу, чтобы всё получилось.

Записала Татьяна КРАМАРЕВА

Фото Владимира МАКУШКИНА