Не числом, а умением

– Как вы решили связать свою судьбу с военной службой?

– Сначала после школы я хотел пойти в педагогический вуз, на спортивный факультет. Но юношеский максимализм возобладал и, преодолев конкурс в 14 человек на место, я поступил в Тульское военное артиллерийское училище на десантный факультет. Все тогда очень удивились, думали, что меня туда по знакомству взяли, но ничего подобного, просто было огромное желание попробовать себя в роли офицера.

В 1999 году, когда мы выпускались, как раз шла подготовка ко второй чеченской кампании. И вот в марте мы сдали государственные экзамены, получили звание лейтенанта, и уже в мае я прибыл на место службы — в Бурятию, в отдельную штурмовую бригаду. Первое время было довольно трудно: никакой цивилизации, сложные условия, однако уходить из ВДВ не хотелось, все–таки элитные войска. А в сентябре к нам приехала группа, набиравшая бойцов в Чечню. Я написал рапорт о переводе и в конце года уехал в зону военных действий.

– Какое событие вам тогда больше всего запомнилось?

– Когда я впервые увидел труп. Это произошло 2 мая 2000 года. Именно в тот день я начал курить и до сих пор не бросил. Тогда в моем взводе погибли сразу два солдата. Завязался бой, нашу колонну обстреливали со всех сторон боевики, обороняться было бессмысленно — их слишком много. Вся надежда была только на вертолеты, но ждать их пришлось около получаса. Потрепали нас тогда сильно. Вообще колонны наши обстреливали регулярно. Поначалу так страшно было, но к этому привыкаешь. Помню, как–то к нам с проверкой приехал полковник из штаба артиллерии. И вот мы сели ужинать, а где–то неподалеку то и дело раздавались выстрелы. Проверяющий очень нервничал: «Ребята, там же стреляют!». Мы пытались его успокоить, объясняя, что если стреляют — это хорошо, значит, боевые посты на месте, а вот когда будет тишина — стоит напрячься. Но ему все равно с непривычки было неуютно у нас.

– Что для вас оказалось самым сложным в Чечне?

– Переживания родных. Когда я впервые приехал домой на побывку, не узнал свою мать — она стала совершенно седой. От меня очень долгое время не было никаких вестей, в комитете солдатских матерей ей ничего не удалось выяснить, она пыталась хоть что–то обо мне узнать, но никакой информации, жив ли я или нет, не было. Мама очень сильно переживала.

– Какие у вас были армейские обязанности?

– Разведка местности, зачистка территории, наводка артиллерии, когда квадрат отрабатывался артиллерийским огнем. Еще приходилось настраивать осколочные фугасы, стрелять из них. Помню, у меня тогда был позывной «Крупье» — я в преферанс хорошо играю.

– За что именно вы получили медаль?

– Если честно, я даже не ожидал, что меня наградят. И не знаю точно, за что меня отметили. Есть одно предположение — по срокам подходит. Мы въезжали в Арагонское ущелье, в районе Волчьих Ворот. Время было часа четыре. А в горах темнеет уже около шести. И вдруг у нас ломается самоходная установка «Гвоздика». А колонну при этом останавливать ни в коем случае нельзя — можно попасть под обстрел. Тогда командир дивизиона приказал мне: «Спасов, это твои люди, оставайся». И вот мы впятером остались. Стемнело. А включить освещение означало выдать себя противнику, там ведь полно «духов». Однако и без света ехать рискованно — на любом блокпосту по тебе начнут стрелять свои же. Но лучше уж свои. В общем, решили мы ехать вслепую. Проехали в кромешной темноте все Арагонское ущелье и благополучно добрались глубокой ночью в Шатой. Командир тогда пожал мне руку и пообещал отметить. Как я потом узнал, приказ о моем награждении вышел 20 июня 2000 года.

Медаль Суворова — государственная награда Российской Федерации, учрежденная Указом Президента Российской Федерации от 2 марта 1994 года № 442.

Медалью Суворова награждаются военнослужащие за личное мужество и отвагу, проявленные при защите Отечества и государственных интересов Российской Федерации в боевых действиях на суше, при несении боевой службы и боевого дежурства, на учениях и маневрах, при несении службы по охране государственной границы Российской Федерации, за отличные показатели в боевой подготовке и полевой выучке.

– Служба как–то повлияла на вас?

– Когда я первый раз приехал домой в отпуск, отец отметил: «Ты стал взрослым. И не скажешь, что тебе всего 22 года». И действительно, я стал по–другому мыслить, стал как–то серьезней, что ли. Надеюсь, что тогда я делал что–то полезное. Хотя война эта была бестолковой, столько людей погибло бессмысленно.

– Как потом сложилась ваша жизнь?

– У меня семья, трое детей. Работаю на руднике «Таймырский» электрослесарем. Иногда хочется, конечно, вернуться на службу, но капитан в 35 лет — это никуда не годится. Из армии я уволился в 2004 году. К гражданке привыкнуть было очень сложно. В армии ведь все по–другому — там тебя всегда накормят, дадут одежду, крышу над головой. Да и армия сейчас уже другая, ситуация там постепенно улучшается. Знакомые, которые сейчас служат, говорят, что это просто небо и земля по сравнению с прошлым. В 1999 году, когда я пришел в войска, там была полная разруха, все думали только о том, как прокормить семью. Сейчас намного лучше. Но я больше не связываю себя с военной службой — все это осталось в прошлом.

Дарья СТРЕЛЬНИКОВА

Фото Елены ХУДАНОВОЙ и из личного архива Станислава Спасова