Совесть строже закона

–Есть мнение, что Церковь отстает от реалий современной жизни. Вы бы согласились с ним?

– Да, но с одной важной оговоркой. Конечно, жизнь не стоит на месте, и Церковь должна соответствовать требованиям времени. Но выстраивать это «соответствие» нужно очень осторожно и не во всем. Церковь не может и не должна реагировать на запросы общества моментально и чисто механически, как супермаркет духовных услуг. Любые новые тренды Церковь должна сначала глубоко осмыслить — не только в плоскости общественно–политической, но и в плоскости вечности. И в этом смысле Церковь не отстает от общества. Наоборот, она привязывает нас к тем корням, от которых мы так и норовим оторваться, привыкнув оголтело лететь вперед. При этом я как член Совета Федерации могу сказать, что от общества отстает государство. Хотя это в какой–то степени нормально: у государства тоже есть свои «скрепляющие» функции — например, обеспечение единства нации.

– Как получилось, что вы заинтересовались сугубо внутрицерковным процессом создания новых епархий?

– Для меня была и остается важной ситуация в Норильске — как для представителя Красноярского края в Совете Федерации и просто как для жителя Норильска. В девяностые годы в этом городе появилось очень много сект разного толка, которые, по моему убеждению, пытаются вести людей в неправильном направлении. А Норильск сильно удален от епархиального центра: дорога из Красноярска занимает два часа на самолете. Можно себе представить, как трудно управлять такой епархией — гигантские пространства, обширные территории, небольшая плотность населения и не самые простые климатические условия. Это накладывает на архиереев и благочинных дополнительную нагрузку и ответственность — доехать до каждого прихода и до каждого верующего. Я очень благодарен предыдущему правящему архиерею — архиепископу Красноярскому и Енисейскому Антонию — за то, что он время от времени посещал Норильск и уделял этому городу внимания столько, сколько было возможно. Но мне уже давно казалось, что появление епархиального центра в самом Норильске скажется благоприятным образом и на жизни Церкви, и шире — на жизни людей. И вот в мае 2011 года из состава большой Красноярской и Енисейской епархии выделена новая — Енисейская и Норильская епархия с центром как раз в Норильске. При этом на ее территории остается и древняя епархиальная столица этих земель — город Енисейск. И мне кажется, что владыка Никодим, назначенный епископом Енисейским и Норильским, внес что–то новое в жизнь православия на Севере, в том числе и в Норильском промышленном районе. И это очень важно.

– Неужели церковная жизнь как–то сказывается на развитии промышленности?

– Очень многое зависит от внутреннего, духовного мира человека. От того, насколько прочно то основание, на котором для него строится все — семейная жизнь, профессия и т. д. Если у человека в сердце мир и покой, если он отдает кесарю кесарево, а Богу Богово, если Евангелие для него — это норма жизни, то такой человек ко всему подходит с душой, честно и искренне, в том числе и к работе на предприятии или в шахте.

«Норильский никель» — очень сложное и даже опасное производство. Ведь люди спускаются под землю на километр, иногда больше. Там требуются повышенные меры безопасности. И человек там всегда — в экстремальных условиях. Для сравнения: люди летят в космос, и мы переживаем за них, желаем им удачи, молимся. Они перед полетом крестятся и тоже молятся. Сейчас это стало для нас уже чем–то обыденным. А теперь представьте, что человек работает где–то очень глубоко под землей. Да это ведь почти то же самое, что в космос полететь! В этих условиях человеку очень нужна внутренняя опора. Вера и Церковь дают такую платформу, от которой можно отталкиваться. А отталкиваясь от нее, человек способен на очень многое.

– Как вы в целом оцениваете православную жизнь на Севере сегодня?

– Мне посчастливилось летать на Диксон и вместе со священником раздавать освященные пояски, которые привезли в Норильск вместе с Поясом Пресвятой Богородицы. Я помню, с каким воодушевлением люди восприняли то, что к ним прилетел священник, с которым вместе можно помолиться. Это действительно было событием. Люди на Крайнем Севере последние два десятилетия чувствовали себя забытыми. Оно и понятно: эпоха героического освоения Севера завершилась когда–то при советской власти, и потом государство долгое время делало вид, что северных населенных пунктов просто нет. А люди там все это время жили, у них рождались дети... И очень важно, что в Церкви обратили на это внимание и решили: да, это тоже центр православной жизни, и мы будем строить в этом регионе епархиальную столицу, развивать инфраструктуру, открывать новые приходы и т. д. Это, конечно, сильнейший импульс для того, чтобы люди там жили, работали и продолжали осваивать эту территорию.

– Поступать по закону или по совести — в чем корень такого противоречия? Что вы как профессиональный юрист об этом думаете?

– Совесть строже закона. На эту тему есть даже юридическая шутка. Вообразите себе человека, дожившего до тридцати–сорока лет, добропорядочного гражданина, который никогда не привлекался к уголовной ответственности. И вдруг завтра придут к нему представители правоохранительных органов, схватят, без суда и следствия кинут в одиночную камеру, и он там несколько дней проведет, не понимая формальной причины. Так вот: в глубине души этот человек будет знать — за что его посадили. Вспомнив все свои поступки, он обязательно найдет ответ... Это, повторюсь, шутка. Но когда мы противопоставляем совесть закону, мы как будто заранее предполагаем, что если вдруг законы отменить, то и судить нас будет не за что. А на самом деле спроси себя по совести — что я делаю, насколько ответственно отношусь к окружающим и к своей работе, насколько я чист перед Богом — и сразу увидишь огромное количество своих долгов... Часто несправедливыми вещи нам кажутся именно тогда, когда совершаются по закону. Особенно если это меры государственного принуждения по отношению к нам самим или нашим близким. Но иногда Божья воля такова, что человек подлежит наказанию, но юридически его наказывают совсем за другое...

– Не получается ли, что вы оправдываете несправедливые судебные решения?

– Совсем нет. Правосудие должно совершаться только в рамках закона. Я говорю лишь о том, что законы человеческие — меньше законов божественных. Причем не только в том плане, что суд по совести строже суда по закону. Помните такую мудрость: милость выше справедливости? Если мы хотим, чтобы нас судили по закону, то каждому — поверьте — за очень многое придется ответить. И в глубине души любой из нас предпочел бы, чтобы его судили не по справедливости, а по милости. То есть опять же исходя не из человеческих законов, а из божественных.

– Но у противопоставления «закон — совесть» есть и еще один важный аспект — правовой нигилизм: я поступаю по совести, а значит, законы мне не нужны. Поэтому я совершенно спокойно могу их нарушать...

– На мой взгляд, это лицемерие. Конечно же, можно вообразить ситуацию, что государство примет настолько античеловечный закон, что ни один разумный человек не станет его выполнять, именно повинуясь голосу совести. Но в подавляющем большинстве случаев человек нарушает закон не из–за совести, а из–за собственных шкурных интересов, а аргументирует это тем, что закон плохой... Но попробуйте ущемить права этого человека в какой–нибудь другой сфере — например, в области образования или здравоохранения, — он тут же в гневе предъявит государству претензии: я требую, чтобы все было по закону! Часто люди мыслят парадоксально: соблюдают закон только тогда, когда им выгодно и особенно когда он их защищает. Это политика двойных стандартов, которая, к сожалению, пронизывает каждого человека — и меня, и вас. Это свойственно падшей человеческой природе. Святейший Патриарх Кирилл в одном своем интервью сказал замечательную вещь: мы все требуем, чтобы по отношению к нам поступали честно — например, когда наши голоса подсчитывают на выборах, но давайте спросим сами себя: а мы–то всегда по жизни поступаем честно? Если ты можешь обмануть своего коллегу, можешь дать взятку сотруднику ГИБДД, можешь недоплатить налоги, то почему ты считаешь, что в отношении тебя все и всегда будут поступать честно? Такая политика двойных стандартов разрушает человека изнутри.

– В Совете Федерации вы возглавляете комитет, который занимается в том числе и развитием гражданского общества. Какова, с вашей точки зрения, роль Церкви в этом процессе?

– В сферу ответственности нашего комитета в Совете Федерации входят и общественные организации, которой в данном контексте признается и Церковь. И мы как законодатели должны обеспечить нормальные условия существования этой организации. Она ведет важнейшую работу. Церковь несет те ценности, которые тысячелетия позволяют нашему государству развиваться и сохранять национальную идентичность. В этом смысле роль Церкви как общественного института — огромна. Но как ни парадоксально, мы и тут можем наблюдать систему двойных стандартов. Множество людей сегодня говорят о необходимости развития институтов гражданского общества. Но как только такой крупнейший элемент гражданского общества как Церковь поднимает голову чуть–чуть выше, чем того желают ее оппоненты, они тут же начинают кричать и ругаться: не лезьте в образование, не лезьте в информационное пространство, сидите в своем храме и молитесь! Но простите, а все остальные общественные организации — они что? Тоже должны сидеть по своим квартирам и подвалам и обсуждать те проблемы, которые их беспокоят, не покидая пределы кухни? По–моему, совершенно нормально то, что Церковь сегодня в состоянии выйти к народу и сказать: нас беспокоит та или иная проблема — демографическая, экологическая и т. д. Но как только это происходит, все те, кто обеспокоен развитием гражданского общества, начинают Церковь «долбить», пытаться принизить ее роль... Хотя где еще сегодня взять такой же большой и эффективно работающий институт? Например, очень эффективной мне кажется деятельность Координационного комитета по поощрению социальных, образовательных, информационных, культурных и иных инициатив под эгидой Русской Православной Церкви. В этом смысле Церковь действительно объединяет и вдохновляет неравнодушных людей — совершенно разных специальностей и социальных статусов. Так по–настоящему развивается гражданское общество.

Константин МАЦАН. Фото Владимира МАКУШКИНА