Послесловия. Закавыка №1

В связи с последним позволю себе процитировать «краткое пояснение», как его назвал уважаемый мною Николай Алексеевич Одинцов, имеющее прямое отношение к сказанному выше:

Сказанного достаточно, чтобы уяснить: мнения двух очевидцев о событиях весны–осени 1953 года в Норильлаге существенно разнятся. И дело тут, понятно, вовсе не в терминологии.Один из очевидцев, Н. А. Одинцов, 13 лет провёл в лагерях, в том числе три последних в Норильлаге. Школьником, как один из основателей контрреволюционной молодёжной организации (!) в Подмосковье — на самом деле безобидного литературно–философского кружка романтиков, снабжённый всё пробивающей аттестацией 58–й статьи, Николай Одинцов отправился в северные «университеты» ГУЛАГа, в Дудинку. Всё, что увиделось, услышалось, передумалось и пережилось, записано им в шести (!) книжках. Долгие годы и до недавнего времени он работал начальником лесозавода Дудинского порта, и, несмотря на 80 с лишним лет, покидать Дудинку, кажется, не собирается.Написал книгу о пережитом и Лев Александрович Нетто (к сведению: старший брат олимпийского чемпиона — футболиста Игоря Нетто), в том числе о восьми годах Норильлага (1948–1956). Лев Александрович «засветился» и в нескольких журнальных публикациях, и даже в качестве консультанта (надо полагать, по истории норильских лагерей) фильма для французского телеканала.

Лев Александрович не раз наезжал в дни поминовения и скорби в Норильск, несколько обескураживая своими воспоминаниями работников музея и просто неравнодушных к истории города. Ошибаться человеку, тем более в преклонном возрасте, вовсе не грех. А вот проявлять настойчивость в отстаивании ошибочного (будем надеяться) мнения, тиражируя его при этом в СМИ...

Вот отрывок из упомянутой уже корреспонденции Дмитрия Донского «Демократия в России...»: «В 2003 году исполнилось 50 лет не только Норильску, но и одному из самых кровавых эпизодов... в Норильлаге, которое унесло сотни жизней». Видимо, автору показалось недостаточно впечатляющим действительное число жертв (а сегодня доподлинно выявлено: никаких «сотен»), чтобы представить события «началом конца лагерной системы в стране и... предвестником «оттепели». Хорошо, допустим. Читаем дальше: «О страшных сталинских временах сейчас напоминает лишь полуразрушенный барак в Каларгоне и свидетельства немногочисленных заключённых...». Отчего же это «лишь»? «Напоминают» ещё корпуса действующих НОФ, ХКЦ, старая часть города, и архитектурные прелести новой части, и ещё многое–многое другое.Что же касается «немногочисленных заключённых», то автор публикации выбрал Льва Александровича Нетто. С судьбой, по мнению Дмитрия Донского, «как две капли воды похожей на судьбы миллионов советских людей, попавших под пресс сталинских репрессий: школа, война, плен, донос, приговор, этап. (...) Когда оставалось дослужить несколько месяцев, начальство попросило Льва отвезти в штаб армии пакет. Не знал наш герой, что в этом пакете лежит на него справочка: «Является американским шпионом». Обвинение, кстати, не политическое, а уголовное. Ну да шут с тем, как считает автор материала, важно, что говорит это сам Л. А. Нетто.

«Я мог и в Канаду уехать (находясь в зоне американской оккупации Германии в 1944 году два месяца), и в Австралию — выбор был огромный. Но вернулся. Сам вернулся, поскольку ни вины, ни греха за собой не чувствовал».

В 1948 году Л. А Нетто «взяли», по–видимому, как многих, побывавших «там».

«...пришёл молодой симпатичный капитан, чей подход к делу мне очень понравился, – то ли шутя, то ли серьёзно говорит Нетто. — Он мне сказал: «Понимаешь, дорогой, ты отсюда не выйдешь. Давай по–хорошему. Мы тебе — обвинение, а ты всё признаешь. Если нет, вызовем твоих стариков, уже в их присутствии подпишешь всё». Дали мне 25 лет особого режима плюс пять лет лишения в правах».

Не знаю, как к этому пассажу и отнестись... Но пойдём дальше, в весну 1953–го. Оказывается, ещё по пути к Норильлагу (значит, в 1949–м), «сложилась группа», которая «переросла в подпольную организацию — Демократическую партию России. (...) У организации был свой устав, программа действий, чёткое взаимодействие. Партия направляла заключённых, поддерживала морально и сыграла большую роль в восстании 1953 года». И ещё одна цитата: «И до 1953 года обычным явлением был расстрел заключённых. (...) Но стало ещё трудней, расстреливать стали больше».Зачем эта «поэзия ужасов жизни» и нагнетание «чернухи»? Не мог же, в самом деле, столичный журналист всё это придумать (хотя именно на этом будет позже настаивать Л. А. Нетто)?! Сегодня, когда исследователями составлена подробнейшая (по дням, иногда — по часам) хроника Норильского — всё–таки — восстания, стоит ли огород городить?Согласен, не всё известно о ГУЛАГе, но Демократическую партию в норильских лагерях никак бы не пропустили ушлые инквизиторы НКВД, поверьте «расстрельным книгам» — свидетелям неподкупным!***В своих мемуарах в 10–м томе норильской саги «О времени...» Л. А. Нетто в ответ на «краткие пояснения» Н. А. Одинцова пишет: «Да, я рассказывал о подпольной организации лагеря, но о том, что она много сделала в процессе подготовки восстания, я никогда нигде не говорил. Если это прозвучало в СМИ, то надо уточнять, где, когда и как это было выражено. Я подобных пересказов своих слов нигде не читал и не слышал». «Не слышал» — вполне допустимо, но не читать!.. Значит, журналист Донской это сочинил?! Как и прочее: «Слово «восстание» тогда ни у кого в уме не было. Много позднее этому событию было дано такое определение... ещё одна неправда обо мне. Я никогда не рассказывал, что был осуждён за шпионаж в пользу американской разведки». И через несколько строк: «Легенду шпиона я уже готов был подписать, но всё же пришлось признать совершенно другое обвинение — убил своего командира, перебежал к немцам. За это и был осуждён». Вы успеваете следить за «нитью повествования»?Но и это ещё не всё: Лев Александрович, настаивая на существовании в Норильлаге ДПР и полагая, по–видимому, что в предыдущих толкованиях им «лагерных хроник» всё в порядке, обращается к маю 1999 года, когда «впервые о подпольной партии... я рассказал в телепередаче «Как это было» на Первом канале. (...) После этой передачи мои друзья задали мне самые разные вопросы, в которых я почувствовал сомнение в подлинности моих слов. Стало ясно, что необходимо документальное подтверждение существования партии...». Наконец–то! И оно явилось?«Начался поиск в Норильске этих документов, которые в лагере мне было поручено спрятать ещё в 1954 году. Я решил разыскать капсулу с документами партии, которую мы замуровали в нише кирпичной стены подстанции. В 2005 году... я узнал, что капсула с документами была изъята из тайника органами».Вопросов по этому поводу тьма–тьмущая: от кого известно про «органы», которые хранят гробовое молчание? Кто «мы»? Кто давал задание? Как документы сохранились во время тотальных шмонов?***И последнее. «По сути изложенные события, — пишет Л. А. Нетто, — совпадают с теми воспоминаниями руководителей, участников, очевидцев, которые опубликованы в книгах шестой, седьмой и восьмой. («О времени, о Норильске, о себе». — В. М.). Это убеждает в коллективности рассказа о громком событии в Горном лагере Норильска». Вот в этом–то как раз сомнений нет. Но есть большие сомнения по поводу «по–умному продуманной конспирации» в никакими фактами не подтверждённой ДПР.Время безжалостно к людям и истории. Не стоит нашу норильскую биографию растаскивать на мифы и анекдоты. Она этого не заслужила.

Окончание следует.

Виктор МАСКИН