Труд всей жизни

15 ноября указом президента России Норильску было присвоено почётное звание «Город трудовой доблести». А накануне бригадир комплексной бригады плавильщиков Надеждинского металлургического завода имени Б. И. Колесникова Григорий Петрович Торгонский отпраздновал свой профессиональный «день рождения» — 41 год работы на «Надежде». Он точно знает: наш город всегда был тружеником — и в военные годы, и во время комсомольских строек, и сегодня. Кстати, до него в семье Торгонских металлургов не числилось, да и о Севере никто не имел ни малейшего представления. Наш герой родился и рос в Баку, служил в армии под Львовом, там и получил приглашение поработать в далёком неведомом Норильске.

– В 1981 году вахтовиков не было, были оргнаборы, — вспоминает Григорий Торгонский.– Я служил во внутренних войсках, а тогда они шефствовали над Норильским комбинатом. Незадолго до увольнения в запас нас спросили, хотим ли мы поработать на Крайнем Севере. Дали что–то вроде буклета, где рассказывалось о полярках, служебном жилье, льготах. И вот мы, три товарища, служившие в одной роте, решили рискнуть. Тогда сыграло всё: и молодецкий азарт, и романтика, и «длинный северный рубль», и желание проверить себя — смогу или не смогу?

В 1981 году "Надежду" только запустили, производству требовались работники разных специальностей. 28 человек, прилетевших с Украины, всё ещё в солдатских шинелях и кирзовых сапогах, разместили в транзитном общежитии. Место для проживания было не самое удобное, признается Григорий Торгонский, и три товарища начали подумывать, что Север, скорее всего, не для них. Во всяком случае, это не то, на что они рассчитывали.

– Но утром к нам приехал секретарь партийной организации Надеждинского плавильного цеха № 2: «Поехали со мной, посмотрите...» — продолжает бригадир комплексной бригады плавильщиков. — В красном уголке рассказали, что здесь да как, спросили, у кого какой профиль, кто что умеет, а потом провели по «Надежде». Помню, подошли мы к печи, а там как раз шёл расплав, увиденное меня сильно впечатлило. Что тут скажешь: плавильщик — это настоящая мужская работа. А потом выяснилось, что у «Надежды» ещё и собственное служебное общежитие гостиничного типа имеется новое, чистое. Как от такого отказаться? Но главное, что притягивало, особенно советского человека, это чувство сопричастности к чему–то очень большому и важному. Новый завод, новые печи, которых в стране только две, и обе у нас.

Начинал Торгонский простым плавильщиком. Он и сегодня, спустя много лет, убеждён: на производстве нужно начинать с рабочей должности, какое бы образование ты ни получил. Академические знания — это хорошо, но специфика профессии познаётся в цехе, с самых её азов.

– Мне, как и положено, дали наставника, — объясняет заслуженный металлург России. — Скажу прямо: всё, чему я научился, всё, чего я достиг, без участия тех людей не свершилось. Я многому научился у них — у замечательных опытных металлургов. Со временем освоил смежные специальности: водитель автопогрузчика, лифтер, стропальщик и другие. Сейчас с лёту могу сказать, каким должен быть настоящий плавильщик. Ему нужно быть стойким: ведь ты каждый день подходишь к расплаву, а в печи, как–никак, 1250 градусов. Раз на раз не приходится, какая–то смена легче, какая–то тяжелее, и если у человека есть внутренний стержень, он не раскисает, то его по праву можно назвать мастером своего дела.

Григорий Торгонский уверен: в жизни ему повезло — он стал тем, кем было предначертано судьбой. Говорит, просто честно трудился, а секреты профессии открываются именно таким.

– Я умею договариваться с печью, — поясняет он. — Молодежь этого не понимает, а вот старые плавильщики зовут её Кормилицей. Это как у пилотов, которые подходят к самолету, похлопывают его по крылу и говорят: «Ну что, полетаем?» Плавильщики не отстают: «Ну что, поработаем? Ну, давай помогай!». При этом металлургия — это коллективный труд. Каждая смена передает другой оборудование и расплав, все стараются держать печь в хорошем рабочем состоянии. Даже если что–то пошло не так, мы делаем всё, чтобы уложиться в нормативы, и следующая смена отработала нормально. Потом ребята обязательно скажут нам спасибо, так уж у нас заведено. В итоге понимаешь: оказывается, в металлургии стабильность — признак профессионализма. Всё должно быть чётко: сырьё, его количество, режимные карты. И сама работа металлурга должна быть стабильной, про это даже в профильных учебниках пишут.

Профессиональный рост в металлургической отрасли тоже ровный, без скачков и сюрпризов. Вот и плавильщик Григорий Торгонский дорос до шестого, высшего разряда. После его назначили звеньевым — он руководил звеном из пяти металлургов и отвечал за регламентную работу печи. Последние 20 лет трудится бригадиром, сейчас у него в подчинении 51 человек. «Я не свадебный генерал, в кабинете не сижу, всегда в цехе», — скромно улыбается Григорий Петрович.

– Наш агрегат огромный — начинается на нулевой отметке, а заканчивается на сорок второй, надо за всем успевать. И работа с коллективом важна: кого–то нужно похвалить, кого–то пожурить, кому–то помочь. Занимаешься ремонтом оборудования, подвозом технологических материалов, не забываешь про смежные профессии. В общем, забот хватает.

За многие десятилетия ударного, достойного труда наш герой был удостоен множества наград. Сколько — и сам точно не знает, некогда считать–то. Самая ценная, конечно, почётное звание «Заслуженный металлург России». Есть грамоты от профильного министерства, от президента «Норникеля», от губернаторов Красноярского края и руководства Норильска. Григорий Петрович охотно участвует в общественной жизни завода, сегодня он — председатель рабочего совета «Надежды», к нему обращаются с разными вопросами: по поводу отпусков, отсутствия воды в душевой, организации транспорта до места работы. В 2010 году как один из лучших сотрудников

Заполярного филиала «Норникеля» встречался с Владимиром Путиным, когда президент приезжал в Норильск с рабочей поездкой. Его дважды делегировали на традиционную декабрьскую прямую линию с главой государства. А он больше всего гордится тем, что всю свою трудовую вахту провёл на борту флагмана мировой цветной металлургии.

– За время моей работы мощность завода увеличилась в два раза, — с гордостью рассказывает Григорий Торгонский. — В наше время проектная мощность печи составляла 120 тонн в час, сегодня плавим 220–230 тонн. Кормилицу нашу дважды реконструировали, обслуживать оборудование и агрегаты стало гораздо легче, многие этапы работы автоматизированы. Молодёжь удивляется — как мы справлялись раньше, им это кажется невероятным. Но что интересно, сама работа у печи с расплавом осталась прежней. И вряд ли специфика когда–нибудь поменяется.

На вопрос, как за долгие годы можно не охладеть к профессии, наш визави всегда отвечает одно:

– Мне кажется, когда ты становишься профессионалом, работа становится частью тебя — твоего ума, души, жизни. Просто так её не бросишь. Кроме того, производство не статично: возникают новые задачи, которые нужно решать; меняются технологии, которые интересно изучать; новое оборудование, которое нужно освоить. Производство — это не скучно! Потом приходит момент, когда появляется желание делиться тем, что знаешь сам, передавать это дальше, научить кого–нибудь своему ремеслу как следует.

Наставничеством Григорий Петрович занимается с удовольствием. Но ему интересны только те, кто задает вопросы. Инертная масса — это не про нас, настаивает заслуженный металлург России. А ещё он уверен, что звание «Город трудовой доблести» присвоено Норильску по заслугам.

– Норильск изначально был городом трудового народа. В последнее время рабочие профессии вновь становятся престижными, и это правильно. Посмотрите, сколько у нас рудников, обогатительных фабрик и заводов — мы живём трудом. А ещё в Норильске голова работает иначе. На материке, если что–то произошло, могут сидеть и ждать, как говорится, «пока раствор подвезут»... У нас всё по–другому: территория отдалённая, помощи ждать некогда. Здесь сразу начинают думать: как поступить, что прикрутить, на что поменять. Наша палочка–выручалочка — Механический завод. Мы делаем чертеж, везём к ним, они выдают нам запчасть, мы её ставим, и вот — всё завертелось снова. Именно поэтому норильская трудовая школа — особая.

* * *

Понятное дело, многим интересно, когда настоящие металлурги завершают свой профессиональный путь. Григорий Торгонский задумывается: есть у него одно незавершенное дело.

– В следующем году мы должны построить новую печь: более производительную, удобную в обслуживании, — с волнением в голосе говорит о производственном плане плавильщик. — И в этом я просто обязан поучаствовать, потому что чертежи — это одно, а намётанный глаз и опыт ничем не заменишь. Такой вызов и с профессиональной точки зрения интересен, да и просто хочется парням хорошую, надёжную вещь оставить.

Возможно, когда он запустит печь, увидит, что всё работает, как часы, то подойдет к Кормилице, пожелает ей спокойных смен и попросит: «Ну что, поработаешь? Не подводи ребят! А я пошёл».