Притяжение металла

— Валерий Николаевич, почему вы решили связать свою жизнь с производством и комбинатом?

— Это было совершенно естественным для рождённого в Норильске. Отец работал крепильщиком на руднике, мама начала свой трудовой путь в Норильске мотористкой на опрокидывателе, потом перевелась в ламповую. После окончания восьмилетки я хотел поступить в индустриальный техникум на горного электромеханика. Вот только не прошёл по зрению, и тогда мне предложили освоить специальность строителя. Как потом выяснилось, всё вышло не случайно. В армии я попал служить в учебный танковый полк, в ремонтную роту, где предполагалось строительство складского помещения. Попал во взвод по ремонту стрелкового и артиллерийского вооружения, где мы строили танковые ДОТы. Позже был отправлен в командировку на район границы с Китаем, где меня определили в ремонтно-восстановительный батальон. В его составе я прошел обучение по специальности. Именно там впервые попробовал встать к токарному станку. А после службы устроился в «Торгстрой».

— А почему потом перевелись в токари?

— Пока ты молодой, хочется как можно больше узнать и испытать на себе. В «Торгстрое» мы занимались внутренней перепланировкой здания будущего хлебозавода. На обед ходили в рабочую столовую ТЭЦ-1. А парнишка из моей бригады работал до этого в ремонтно–механическом цехе ТЭЦ и как–то предложил сходить туда, посмотреть. Вот тут во мне всё и всколыхнулось! Тянуло меня к станку, завораживала близость с металлом.

Хотел перевестись в ученики токаря на ТЭЦ–1, но, во–первых, надо было по договору отработать в «Торгстрое» три года, а во–вторых, уже тогда требовали наличие соответствующей специальности. Как срок контракта истёк, всё равно пошёл на ТЭЦ гибщиком труб, но продолжал надеяться, что счастливый случай мне представится. И действительно, через несколько месяцев комбинат объявил набор на курсы токарей. В 1998 году меня рекомендовали в «Востокэнергомонтаж».

Правда, я всё же отлучался на время — когда перевёлся в службу подготовки производства «Норильскэнергоремонта». Предполагалось, что буду работать там токарем и по совместительству — водителем. На деле же оказалось, что машина нужна всем и всегда. Так я попал в гараж. И три года не расставался со своим «газончиком» — служебной машиной ГАЗ–52. Можно сказать, что разлука со станком только укрепила моё желание работать именно токарем. В 1994-м освободилось место, и я, наконец, встал за станок.

— Чем вас так привлекла эта профессия?

— Для меня важно заниматься делом по душе. Романтика станка заключается в том, что это творческая работа, а не поточное производство. Каждый день ты решаешь нестандартные задачи, самостоятельно ищешь путь к цели. Пусть задачи и небольшие, зато каждый день разные. Да и просто нравится мне работать с металлом.

— Откуда такая любовь к металлу?

— К нему меня тянуло с детства. Я, например, мог все карманные деньги потратить на ножовку по металлу и попытаться что–то выпилить. Мы с мальчишками изредка наведывались в механический цех шахты № 12 — тогда с допуском в производственные помещения не было так строго, как сейчас. Нас туда тянуло как магнитом — всё интересно и необычно. Издали разрешалось посмотреть на работу цеха. Одно условие — к станкам не лезть, но можно было попросить взрослых, например, ножик заточить. Уже спустя много лет я узнал, что мой отец до войны тоже был токарем, да и мама до приезда в Норильск работала у станка.

— Были ли в вашей практике задачи, решением которых вы гордитесь?

— Что–то такое глобальное — вряд ли. Это ежедневный кропотливый труд. К примеру, в конце 1990–х — начале 2000–х деталей закупали гораздо меньше, чем сейчас, поэтому для ремонта оборудования нам приходилось самим их изготавливать. И без смекалки, выдумки, изобретательности тут не обойдёшься. Однажды пришлось на сверлильном станке сделать работу, для которой, по–хорошему, нужен фрезерный. Да вообще каждый день приходится прикидывать, что к чему.

— А насколько сейчас востребована ваша профессия?

— Токари будут нужны всегда. Возможно, в перспективе им придётся заниматься какими–то локальными вещами, перекрывать слабые места, например, на мелкосерийном производстве для ремонтных нужд. Но профессия эта, я уверен, не уйдёт. Техника меняется, появляются станки с программным обеспечением, но опять же на них работают люди. Я сам на таком станке отработал уже 13 лет.

— Работа вам всё так же в радость?

— Вообще я очень люблю своё дело. Просто сейчас душа уже просит размеренной, спокойной работы, без суеты и больших нагрузок. Чтобы получать радость и удовольствие. Может быть, сказывается возраст.

— В чём, по–вашему, секрет профессионального успеха?

— Я всегда шёл на работу как на праздник. Уже с утра был в радостном предвкушении того, что предстоит делать, раздумывал, как найти подход к детали. Так что главное в профессии — интерес.