Мы ходим по лезвию ножа

– Как начиналась ваша карьера в полиции?

– Пришла я в милицию в 1997 году, так как у меня было изначально образование педагога–психолога, мне сказали: «Поработай сначала помощником участкового, а как введем единицу психолога, мы возьмём тебя на эту должность». Психологи были прикомандированы к следственному управлению, и, поработав в следствии, я поняла, что психологом быть не хочу — хочу быть следователем. В 2003 году расширялся штат дознания, были введены офицерские должности, и я перешла в дознание. Служу тут уже в течение 20 лет, и мне работа моя до сих пор нравится.

– Расскажите о главных задачах дознания?

– Ответ на вопрос, что такое дознание, нам частично даёт само слово: дознание — дознавать, разыскивать. Прообраз современного дознания появился ещё в древние времена, когда какие–то наместники, чиновники приезжали на место преступления и собирали информацию, дознаваясь до сути преступления: находили следы преступления, проводили опрос очевидцев и розыск подозреваемого лица. В основном мы занимаемся делами о бытовых преступлениях с причинением телесных повреждений, и, конечно, бич нашего времени — это информационные преступления с незначительной суммой ущерба. Бывает работа с вымогателями, был период частых заведомо ложных сообщений об акте терроризма. Норильск от других городов в этом плане не отличается, особой специфики нет. Единственное, что можно отметить, это недавний наплыв вахтовиков, который способствовал увеличению количества преступлений, связанных с нанесением телесных повреждений. Люди приезжают, зарабатывают неплохие деньги. Живут совместно, порой по 10 человек, выпьют, отмечая зарплату, и начинаются драки. Обычно в каждом районе в отделении полиции знают свой контингент, знают, кто на что горазд. О приехавших же информации нет, а среди них немало ранее судимых, неблагонадёжных. Потом они разъезжаются по всей России, возможно, на другую вахту. Был случай, когда человек, нужный для проведения следственных действий, оказался на одном из островов Ямала, куда только вертолёт летает 2 раза в месяц. Нам пришлось ехать в командировку, связываться с этим островом, чтобы встретиться с человеком. Было потрачено много времени и бюджетных средств.

– Сложно ли женщине в силовых структурах?

– Мне кажется — не сложно. У нас в основном работают женщины, сейчас один мужчина остался. Женщина умеет грамотно спланировать свой рабочий день. Здесь на службе она крутится, вертится, зная о том, что ей надо отвести ребёнка в сад, забрать его, приготовить ужин — женщины более организованны в этом плане. Конечно, были определенные сложности. Супруг у меня тоже в МВД служил 20 лет, и вот: он на дежурных сутках, и я на дежурных сутках, а сына мы в детском садике забыли. Нам порой звонили и говорили: «А вы не хотите ребёнка из детского садика забрать?» Если научиться распределять правильно свои обязанности, своё рабочее время, то всё можно успеть — и дома, и на работе. Женщины также более усидчивые, кропотливые.

– Какими качествами должен обладать дознаватель?

– Я считаю, что самое главное качество — это просто любить свою работу. К примеру, приходят студенты из институтов МВД: «Хочу работать в дознании, мне всё нравится!»; чуть–чуть поработали: «Нет, не моё». А если ты любишь работу, горишь ею, то и в выходные будешь приходить, и поздно вечером задерживаться. Даже если тебе недостаточно каких–то знаний и качеств, всему можно научиться, воспитать в себе, более опытные коллеги всегда помогут и подскажут. Когда человек, даже идеально подходящий для службы, не хочет работать, то вряд ли что– то поможет.

– Что самое сложное в вашей работе?

– Мне кажется, никаких сложностей нет, все решаемо, единственное, что тяжело, — это дежурные сутки. Нужно быть в курсе всех происходящих преступлений в течение 24 часов. И после дежурных суток не всегда получается домой сразу уйти. Остаёшься на какое–нибудь совещание, собрание — вот это тяжело.

– Насколько опасна служба в дознании?

– Когда я пришла в первый день на службу, начальник следствия сказал: «Запомни на всю жизнь: мы ходим по лезвию ножа — либо ты кого–то садишь, либо тебя садят». Оступиться в нашей службе нельзя. Где–то забыл запятую поставить, где–то что–то не так записал — и тебе минимум грозит служебная проверка и наказание согласно федеральному закону о прохождении службы. Самое страшное — это оступиться так, что на тебя возбудят уголовное дело. Нужно не вовлекаться эмоционально, объективно смотреть на вещи и быть на стороне закона. Допустим, один из фигурантов уголовного дела давит на жалость, описывает ситуацию в выгодном для себя свете. Пока не изучишь все доказательства: допросы, экспертизы следов рук, следов обуви, не приобщишь их к материалам уголовного дела и не оценишь всё в совокупности, ты не должен делать первоначальных выводов.

– Как на это реагирует семья?

– Для меня это не проблема. У меня отец военный, 30 лет отслужил в морфлоте, поэтому все наши друзья, родственники давно приучены, что в сеьме кто–то служит. Как я уже говорила, муж у меня ветеран МВД, и сын служит. Потому моё окружение адекватно воспринимает подобную работу. У других наших сотрудников мужья с гражданской специальностью не в восторге от профессии жён. Возникают проблемы и претензии, что на работе задерживаешься, дети без внимания, невозможно спланировать выходные. Но в коллективе 90 процентов семей — это семьи полицейских, и понимание присутствует.

– Можете вспомнить интересную историю о раскрытии преступления?

– В этом году у нас было интересное дело в сфере информационных технологий, целых 46 эпизодов преступной деятельности — о нашем отделе узнали по всей стране. Девочка в «Инстаграме» продавала несуществующие вещи, мы ее «подцепили», проводили оперативную разработку. Сама девочка жила в Красноярске, а 45 потерпевших — по всей России. Благодаря потерпевшему из Норильска, который написал заявление, мы начали раскручивать всю паутину. Сотрудники полиции выступили в роли покупателя, заказали вещи. Далее, получив распечатку переводов на банковскую карту, выявили, кто и когда делал переводы. Для работы над этим делом мы поехали в служебную командировку в Красноярск, также нам помогали коллеги, дознаватели из регионов, где проживают потерпевшие. Девушка была несовершеннолетней, пока мы расследовали дело, три месяца, ей уже исполнилось 18. В итоге 46 эпизодов направлены в суд, она практически всем возместила материальный ущерб. Благополучный исход дела значительно улучшил процент раскрываемости преступлений в сфере информационных технологий, сейчас по этому показателю мы лучшие в крае, также эту работу отметили на всероссийском уровне.

– Что вы можете посоветовать тем, кто хочет поступить на службу в отдел дознания?

– Нужно воспитать в себе внимательность, усидчивость, постоянно изучать изменения в законодательстве, как я уже сказала, нужно любить свою работу. Мой сын говорит: «Я бы просто хотел ходить в полицейской форме, я её надеваю и чувствую гордость, что я полицейский». Нужно ощущать, что ты привносишь в этот мир что–то хорошее и правильное, находясь на службе, — такая романтика тоже должна быть. Кроме того, необходимы инициативность, стремление всегда стать лучше. К примеру, мы часто собираемся с коллегами и обсуждаем, как нам оптимизировать процесс, ускорить, сохранив при этом качество.